Als je het werk van de Hongaarse fotograaf en kunstenaar Flora Borsi een beetje kent, weet je dat ze tot geweldige dingen in staat is.

“Als het werk volledig eerlijk is gemaakt, toont het meestal een glimp van iemands gevoelens en gedachten.”

Jozef Mehoffer - "Self-Portrait" 1894

Met een zelfportret laat een kunstenaar zichzelf op een creatieve manier zien. De Chileense Juana Gómez doet dat op een bijzondere wijze.

Catharina van Hemessen, de vroegste Zuid-Nederlandse renaissanceschilderes van wie gesigneerd werk is overgebleven.

The seeds of Käthe Kollwitz's conviction and compassion were planted at an early age.

В Пушкинском музее открылась первая в России ретроспектива одного из самых ярких представителей Парижской школы, художника, который вдохновлялся классикой и вдохновлял модернистов — от Бэкона до Поллока и Ротко Хаим Сутин. «Автопортрет с занавесом». Фото: Pinacothèque de Paris В своих воспоминаниях Эль Лисицкий с откровенностью свидетельствовал о том, как начинались карьеры его соотечественников в европейских столицах искусства в 1900–1910-е годы: «Мы, едва научившись держать в руках карандаши и кисти, тут же принялись анатомировать не только окружающий мир, но и самих себя…» Среди этих «мы» был и Хаим Сутин (1893–1943). Более бедного и несчастного художника, кажется, не знали никакие сквоты и общежития Европы. Исключение — парижский «Улей», который находится в тупике Данцига на Монпарнасе. Хаим Сути. «Туша быка» («Освежеванный бык»). Фото: Minneapolis Institute of Arts То, что Сутин — откровенный misérable, было понятно не только из того, что с денежными знаками он был знаком практически понаслышке (какие-то гроши ему дал на дорогу в Париж врач-меценат из Вильно), — это было ясно и по его неряшливому, клошарному виду (даже его земляки Кремень, Кикоин, не говоря уже о Шагале, выглядели вполне прилично). По этой причине жены его друзей-художников гнали дурно пахнувшего и нечесаного неряху с порога. А он, не от мира сего, этого и не понимал, как не понимал не только правил общежития, но и разницы между русским и французским языками, которыми он так до конца и не овладел. Но при этом, как свидетельствовали его друзья, он неплохо знал французскую литературу. Сутин начинал учиться в знаменитой рисовальной школе Ивана Трутнева в Вильно (из нее вышли достаточно известные Иван Владимиров, Людомир Слендзинский и многие другие мастера), но мы не знаем ни одного его рисунка. Наброски-каракули он тут же рвал. Он не был рисовальщиком, как его друг Амедео Модильяни. Можно догадаться почему. Рисунок требует какой-никакой дисциплины, а ее Сутин избегал панически (кстати, вообще паника и душевный раздрай были его образом и способом жизни). Он писал спонтанно, сразу. «Абсолютно дикий человек», по словам не только Ильи Эренбурга, но и многих других знакомых художника по Монпарнасу, Сутин тем не менее был завсегдатаем Лувра (а когда ненадолго разбогател благодаря оптовой покупке американского коллекционера Альберта Барнса, то стал на денек-другой ездить в Амстердам или в Лондон, чтобы посмотреть на своего любимого Рембрандта). Хаим Сутин. «Шафер». Фото: Музей искусства авангарда Наравне с постоянным натуральным голодом он испытывал голод культурный — потому-то и приехал в Париж, чтобы насытиться искусствами. Но следов музейной учебы (за исключением двух откровенных парафраз рембрандтовских «Разделанной бычьей туши» и «Купающейся женщины») в его вещах нет. Он не знал норм и приличий как в общественном поведении, так и в живописи, и писал так, по замечаниям некоторых его исследователей, как будто до него и живописи-то не существовало. Насколько он принадлежит к экспрессионизму, искусствоведы до сих пор не пришли к единому мнению. Хаим Сутин. «Маленькая городская площадь, Ванс». Фото: Pinacothèque de Paris Сутин, новый дикарь («с глазами затравленного зверя» — добавил бы Илья Эренбург), или новый Простодушный, если воспользоваться прозвищем героя повести Вольтера, казалось, явился в Париж с тем, чтобы раскрыть глаза своим современникам, свидетелям «безумных лет», успокоившимся после травм Первой мировой войны в лощеном ар-деко и неоклассицизмах разных изводов, на перспективу куда более трагических событий. Он же это провидение, вероятно, впитал через свои еврейские корни, через генетическое предчувствие грядущей катастрофы. Сутин это чувствовал кожей, а потому и не думал хоть сколько-нибудь обустраивать свой быт и строить какие-либо планы. Все, что он написал, — образы жертв пока не всем очевидной надвигающейся трагедии, будь то конкретные персонажи или автопортреты, безымянные хористы, служки, официанты, кондитеры, поварята, модели-проститутки или даже пиренейские и средиземноморские пейзажи. Все они, весь этот мир словно бы уже пропущен через монструозный перерабатывающий механизм. Хаим Сутин. «Туша быка». Фото: Pinacothèque de Paris Вспоминается пассаж из «Пикника на обочине» братьев Стругацких: «И в ту же секунду чудовищная „мясорубка“, подхватив его, скручивает, как хозяйки выкручивают белье…» Скручены или вывихнуты виды Кань-сюр-Мер и Сере, как бы отжат до остова трепещущий собор в Шартре. Прошли через беспощадный отжим и многие персонажи картин Сутина. Чаще всего они написаны на холстах вертикального формата, так же как туши и тушки освежеванных быков, баранов, фазанов, уток, кроликов, кур, зайцев и «виды» всякой другой живности, подвешенной на крюках, словно на дыбе в пыточной камере. Это отнюдь не гастрономические витрины, как у «малых голландцев», которым для полноценного показа мясного ассортимента нужна была горизонтальная раскладка. Глядя на сутинские «портреты» убоины, зритель должен ощущать то, как в этой плоти вывернуты суставы, как под собственной тяжестью проседают мышцы и истекает кровь. Хаим Сутин. «Большая шляпа». Фото: ГМИИ им. А.С.Пушкина Это не преддверие трапезы — это последствия пыток. Пыток и для зрителя, который должен чувствовать ужас и оторопь и одновременно восхищение от способностей самой разнузданной и талантливой живописи. Сутин сумел передать своей пластикой то, над воплощением чего уже в послевоенное время бился Фрэнсис Бэкон, — некий экзистенциальный крик или даже ор. Парижский потрошитель искусства, догадывался ли Сутин, к чему и как скоро приведут его пророчества? Впрочем, до лагеря смерти, который был ему заведомо уготован, художник не дожил. Предчувствовал ли он, что его на последней стадии язвы в 1943 году тайно, в катафалке, привезут из провинции в Париж для подпольной операции, которая ему уже ничем не поможет? А кому дано предугадать? ГМИИ им. А.С.Пушкина Хаим сутин. ретроспектива До 21 января 2018 http://www.theartnewspaper.ru/posts/5064/

A Gardner Museum show makes the case for this 19th century peer of John Singer Sargent.

A good studio for an artist is a very important place. Creative studios might sometimes look like a pile of rubbish or a mixed-up room, but this is where famous artists paintings are born!

Portrait of the artist

Фреза – кружевной воротник, перекочевавший в XVI в. во Францию и ряд других европейских стран из Испании, где носил название «горгера». Изготавливался из тонкого белого полотна, а наиболее обеспече…

(Good Behaviour) 2008-2010

Good Behavior is Finnish photographer Iiu Susiraja's collection of self-portraits, which examine how she behaves in her own home.

1498 Self-Portrait aged 26 oil on panel 52 x 41 cm Museo del Prado, Madrid Albrecht Dürer (1471-1528) was a German painter, engraver, printmaker, mathematician and theorist. Dürer revolutionised printmaking, elevating it to an independent art form. His high quality woodcuts established his reputation and influence across Europe when he was still in his twenties, and he is regarded as the greatest artist of the Northern Renaissance. His vast body of works include altarpieces and other religious works, numerous portraits and self-portraits, and copper engravings. For more biographical notes see part 1. For earlier works see parts 1 - 4 also. This is part 5 of a 9-part post on the works of Albrecht Dürer: 1503 Willibald Pirckheimer charcoal drawing 28.2 x 20.8 cm Staatliche Museen, Berlin 1503c Head of a Stag watercolour on paper 22.7 x 16 cm Musée Bonnat, Bayonne 1503c Iris pen and ink, brush, watercolour and body-colour 77 cm high Kunsthalle, Bremen 1503c St. Francis Receiving the Stigmata woodcut 22.2 x 17.3 cm The Metropolitan Museum of Art, New York 1503c The Virgin among a Multitude of Animals and Plants pen and ink and watercolour on paper 31.9 x 24.1 cm Graphische Sammlung Albertina, Vienna 1503c Three Studies of a Helmet pen and watercolour 42.2 x 26.8 cm Musée du Louvre, Paris 1504 Adam and Eve pen and watercolour 24.2 x 20.1 cm The Morgan Library and Museum, New York 1504 Adam and Eve engraving The Metropolitan Museum of Art, New York 1504 Adoration of the Magi oil on wood 100 x 114 cm Galleria degli Uffizi, Florence 1504 Adoration of the Magi detail 1 1504 Adoration of the Magi detail 2 1504 Adoration of the Magi detail 3 1504 Christ before Caiaphas pen on green prepared paper 28 x 18 cm Albertina, Vienna 1504 The Nativity engraving The Metropolitan Museum of Art, New York 1504-05c Apollo and Diana engraving 4.9 x 3.3 cm ( plate ) The Metropolitan Museum of Art, New York 1504-05c The Elevation of St. Mary Magdalene woodcut 21.2 x 14.5 cm The Metropolitan Museum of Art, New York 1504c Portrait of a Man oil on panel 43 x 29 cm Szépmûvészeti Múzeum, Budapest 1504c St. John the Baptist and St. Onuphrius woodcut 21.3 x 14 cm The Metropolitan Museum of Art, New York 1504c The Holy Family with four Angels in a Landscape woodcut 21.7 x 14.9 cm The Metropolitan Museum of Art, New York 1504c The Jabach Altarpiece oil on panel 94 x 51 cm Städelsches Kunstinstitut, Frankfurt and Wallraf-Richartz-Museum, Cologne 1505 Cervus Lucanus ( Stag Beetle ) watercolour and bodycolour 14.1 x 11.4 cm J. Paul Getty Museum, Los Angeles, CA 1505 Portrait of a Young Venetian Woman oil on elm panel 32.5 x 24.5 cm Kunsthistorisches Museum, Vienna 1505 Satyr Family engraving 11.4 x 7.1 cm ( sheet ) The Metropolitan Museum of Art, New York 1505 The Great Horse engraving The Metropolitan Museum of Art, New York 1505 The Little Horse engraving The Metropolitan Museum of Art, New York 1505c Salvator Mundi oil on wood 58.1 x 47 cm The Metropolitan Museum of Art, New York 1505c Self-Portrait in the Nude brush and ink heightened with white on green tinted paper 29 x 15 cm Kunstsammlungen, Weimar 1506 Christ Among the Doctors oil on panel 65 x 80 cm Museo Thyssen-Bornemisza, Madrid 1506 Christ Among the Doctors detail 1 1506 Christ Among the Doctors detail 2 1506 Christ Among the Doctors detail 3 1506 Feast of the Rose Garlands oil on polar panel 162 x 194.5 cm Národní Galerie, Prague 1506 Feast of the Rose Garlands detail 1 1506 Feast of the Rose Garlands detail 2 1506 Head of an Angel brush drawing on blue Venetian paper 27 x 20.8 cm Graphische Sammlung Albertina, Vienna 1506 Madonna with the Siskin oil on poplar panel 91 x 76 cm Staatliche Museen, Berlin 1506 Madonna with the Siskin detail 1 1506 Madonna with the Siskin detail 2 1506 Madonna with the Siskin detail 3 1506 Portrait of a Young Man oil on panel 50 x 40 cm Palazzo Rosso, Genoa 1506 Portrait of Burkard von Speyer oil and tempera on panel 31.7 x 26 cm Royal Collection Trust © Her Majesty Queen Elizabeth II 1506 Quarry watercolour and gouache on paper 22.5 x 28.7 cm British Museum, London 1506 Study of an Architect brush and ink heightened with white on paper 38 x 26 cm Kupferstichkabinett, Staatliche Museum, Berlin 1506 Study of Hands pen and ink heightened with white on paper 220.6 x 18.5 cm Blasius Collection, Braunschweig 1506-07 Portrait of a Venetian Woman oil on poplar panel 28.5 x 21.5 cm Staatliche Museen, Berlin 1506c Hand Study with Bible 28 x 12 cm Staatliche Graphische Sammlung, Munich 1506c Head of the Twelve Year Old Christ brush drawing on blue Venetian paper 27.5 x 21.1 cm Graphische Sammlung Albertina, Vienna 1507 Adam and Eve oil on panel 209 x 81 cm ( each panel ) Museo del Prado, Madrid 1507 Adam oil on panel 209 x 81 cm Museo del Prado, Madrid 1507 Eve oil on panel 209 x 81 cm Museo del Prado, Madrid 1507 Allegory of Avarice oil on panel 35 x 29 cm Kunsthistorisches Museum, Vienna 1507 Portrait of a Young Girl oil on panel transferred from parchment, 30 x 20 cm Staatliche Museen, Berlin 1507 Portrait of a Young Man oil on lindenwood 35 x 29 cm Kunsthistorisches Museum, Vienna 1508 Christ on the Cross engraving 13.3 x 9.7 cm The Metropolitan Museum of Art, New York 1508 Conrad Merckell charcoal and ink on paper 29.4 x 21.6 cm British Museum, London 1508 Head of an African black chalk 31.8 x 21.7 cm Graphische Sammlung Albertina, Vienna 1508 Head of an Apostle Looking Upward brush on a dark ground with white highlights 28.8 x 20.7 cm Staatliche Museen, Berlin 1508 Iris Troiana watercolour and ink on paper Monasterio de Escorial, Spain 1508 Iris Troiana detail 1508 St. George on Horseback engraving The Metropolitan Museum of Art, New York

As the American photographer’s retrospective opens in London, we speak to curator Paul Moorhouse about the elusive artist and her extensive oeuvre

Aleksei Yavlensky - Portrait of the Dancer Aleksandr Sakharov, 1909

Ruim driehonderd foto’s van Inez van Lamsweerde en Vinoohd Matadin hangen vanaf morgen in het Foam.

Als je het werk van de Hongaarse fotograaf en kunstenaar Flora Borsi een beetje kent, weet je dat ze tot geweldige dingen in staat is.